Иоанна Хмелевская - Подозреваются все [Мы все под подозрением]

– А потом он воспользовался ими как собственными, – продолжал Марек.

– Примите ещё во внимание, что он получил вторую премию и что до сих пор не решён вопрос, какой из проектов будет реализован, возможно, что именно его.

– Вот-вот, поэтому он скорее мог позволить себе потерять мастерскую, нежели репутацию! Реализация проекта в Иране стоила для него дороже даже двадцати покойников.

– Они его, видимо, начали подозревать гораздо раньше, чем мы, – задумчиво сказала я. – У меня такое впечатление, что Ядвигу они забрали умышленно, для отвода глаз.

– Они не отдавали себе отчёта в том, чем для Витека является положение директора предприятия, – буркнула Алиция. – А мы, в свою очередь, не подозревали, что Тадеуш знал о конкурсе.

– Говоря между нами, боюсь, что именно я в какой-то степени оказался причиной этого, – вздохнув, сказал Марек. – С той минуты, когда я признался, что меня гораздо меньше бы удивило, если бы жертвой оказался руководитель мастерской, они начали искать его врагов. Ну и нашли. Оказалось, что среди наших знакомых было несколько человек, которые заметили глубокое отвращение подкупленного автора этих эскизов к Витеку, было ещё несколько человек, которые тоже были о нашем руководителе не самого лучшего мнения… Иранский конкурс был только гвоздём, вбитым в крышку гроба.

– Но почему ты ничего не сказал? – недовольно спросила Алиция. – Ты позволил бы им обвинить Ядвигу?

Марек посмотрел на неё с явным неудовольствием.

– У меня не было никакой причины рассказывать об этом, потому что я не знал, что это имеет какое-то отношение к делу. О том, что Столярек его шантажировал, я узнал от прокурора только позавчера вечером.

– Действительно, ты прав…

– Но, с другой стороны, я им восхищаюсь. Что значит человек, который ни перед чем не останавливается ради достижения своей цели! Я бы так не смог…

– Кроме того, если судить по всему, что мы знаем о Тадеуше, убийство было поистине похвальным делом, – заметила Алиция. – Боюсь, как бы его не оправдали.

– Сомневаюсь, – хмуро сказала я. – Он совершил слишком много ошибок. Например, перемудрил с этим платком.

– Но он же не мог предвидеть, что ты окажешься свидетелем этого? Мысль была прекрасная, если бы не ты, Ядвига бы влипла значительно сильней.

– Да, но в мужском туалете не забило бы…

– Кто тебе сказал? Мужской туалет забило бы точно так же! По моему мнению, идиотизмом было не вытереть ключ! Зачем он, чёрт побери, его вообще там прятал?

– Думаю, что боялся потерять единственный ключ от этой двери. Не знал, что другой лежит в вазоне. Он воткнул его туда, видимо, в спешке перед личным обыском, на всякий случай, а потом уже не смог вынуть. Каждый день до вечера там кто-то сидел, а потом оставляли на ночь дежурного милиционера в холле. А кроме того, у него забрали ключ от мастерской, и он не мог вернуться сюда поздно вечером или ночью.

– А мебель он знал наизусть, потому что сам проектировал её и наблюдал за изготовлением, – заметила Алиция.

– Нужно также признать, что его ошибки заметили как раз те люди, которым нельзя не верить. Иоанна запомнила, что он проходил мимо неё два раза, только она способна на что-либо подобное, знаете, я подозреваю, что у неё в мозгу находится фотокамера… А то, что он последним пришёл на обыск, заметили Анджей и Збышек, самые здравомыслящие и правдивые из нас всех…

– Действительно, если бы это утверждал Влодек, то с тем же успехом могло оказаться, что Витек был первым, а последним пришёл ты, к тому же на четвереньках.

– Дырокол он забрал со стола Ядвиги, проходя мимо… Смотрите, первый раз открылось, кто последний пользовался дыроколом!

– Я хотел бы узнать только ещё одно, – задумчиво сказал Марек. – Они узнали обо всём в результате того, что нашли что-то у Тадеуша. Но каким образом обо всей этой истории узнал Тадеуш? Дорого бы я дал за эту скромную информацию…

Я выразила про себя надежду, что независимо от того, сколько бы он за это дал, он не узнает об этом. Думаю, что в надеждах такого рода я была не оригинальна, почти каждый из нашего персонала рассчитывал на такт и сдержанность следственных властей во время суда. Мы теряли нашу мастерскую, и для нас этого несчастья было достаточно. Ещё только недоставало, чтобы по всему свету разошлись всякие сведения, которые сослуживцы покойника так старательно и с таким трудом скрывали.

– Жаль мастерской, – вздохнула Алиция, поднимаясь из-за столика. – Нам так хорошо работалось.

– И только подумать, что, если бы он задушил его хотя бы на месяц позже, возможно, её удалось бы спасти. Такие прекрасные заказы, – с сожалением добавила я.

– Ничего не поделаешь, мои дорогие, судьба, – сказал Марек. – Я давно вам говорю, что не имеет смысла бороться с судьбой.

– Ну, знаешь! – сказал Веслав, который закончил первый.

Я прижала палец к губам, указывая на остальных, которые ещё продолжали читать, и Веслав замолчал, качая головой.

В доме на склоне горы сидели остатки нашего прежнего общества, читающие машинопись криминальной повести, которую мне, наконец, удалось написать благодаря особенностям характера покойного Тадеуша Столярека и отчаянному положению Витека. Здесь находилось бюро, в котором нашла пристанище часть персонала нашей мастерской, другие пришли просто в гости, несколько человек вообще отсутствовали.

Старая мастерская распалась. Заботливо оборудованное некогда помещение перешло во владение другого бюро, мебель расползлась по всему городу, а все мы разошлись по разным другим местам работы. Витольд, Веслав, Януш, Моника и Каспер работали здесь, Стефан, Влодек, Анджей и Збышек перешли в другое бюро, родственное тому, Марек, Казик и Анка выехали за границу, каждый в другую сторону. Иоанна вышла на пенсию, а Ольгерд контролировал бюро, в котором работала я. Лешек сделал ошеломляющую карьеру как художник-импрессионист. Рышард, который всё ещё не мог осуществить свой выезд, принимал участие в различных конкурсах. Алиция, так и не смирившаяся со служебной дисциплиной, переключилась на выполнение чертежей по заказам. Данка устроилась в каком-то военном учреждении, Ядвига лежала в больнице, Столярек – на кладбище, а Витек сидел в тюрьме.

Со времени совершения преступления прошло около полугода, и в любой момент мы ждали результатов проведённой после ареста Витека ревизии. Я собрала возможно большее количество бывших сослуживцев и принесла им машинопись, рассказывающую об их собственных поступках, надеясь, что это вызовет у них интерес. Я не ошиблась, они сидели и читали, выхватывая друг у друга прочитанные листы.

После Веслава закончила Алиция, потом Моника, Влодек, Стефан… Ничто уже не могло удержать их от высказывания критических замечаний.

К счастью, они были слишком ошеломлены и одурманены этим интенсивным чтением, поэтому не могли реагировать слишком живо.

– Послушай, – сказала Моника. – Если ты напечатаешь всё это и не поместишь в начале заявления, что все события высосаны из пальца, то обещаю тебе, что твои наследники смогут написать следующую повесть. Я лично тебя прикончу!

– Я-то нет, – зловеще сказал Стефан, – я человек привычный, но моя жена, пожалуй, вмешается.

– Твоя жена?! – вскричала Алиция. – А Збышека?! А Каспера?!

– А Витек?!

– Витек сидит!..

– Но выйдет! Он же не получил пожизненного заключения!

– Когда он ещё выйдет…

– Он подал на апелляцию. Вот увидите, что его оправдают!

– Глупости! Каким образом?!

Все начали спорить, как в добрые старые времена, даже на душе стало приятно. Из читающих остался только один Януш, который пришёл позднее, но теперь и он догонял общество.

– Будь любезна сделать тут кое-какие поправки, – сказал мне глубоко оскорблённый Влодек. – Ты представила меня последним идиотом!

– Честно говоря, мне не потребовалось ничего придумывать! Там нет ни слова лжи!

– Неправда! Мануэла была в самом деле!..

– Говори, говори, пусть твоя жена узнает!..

– Тихо!!! – заорала я. – Я внесу поправки, если ты одолжишь мне полторы тысячи злотых, – злорадно сказала я Влодеку, чем вызвала дикий взрыв радости.

– Эй, послушайте, кто напишет повесть об убийстве Ирены?!

Януш наконец закончил чтение, поднял голову и вытер со лба пот, глядя на нас странным взглядом. Видимо, наши вопли до сих пор до него не доходили.

– Ну и ну, – сказал он потрясённо. – Что Витек тебя задушит сразу, как только выйдет, это точно. За всех наших жён и мужей тоже не ручаюсь, но это твоё дело. Я бы, однако, на твоём месте струсил!.. – и добавил через минуту: – Ну хорошо, Тадеуш лежит в земле сырой, цветочки на нём растут, но где другой сюжет?

– Какой другой сюжет? – заинтересовалась я.

Все остальные замолчали и с огромным интересом смотрели на Януша.